«Волоколамский Иосифов монастырь по огромности своей и великолепию может считаться в числе известнейших обителей в России, имеет восемь больших башен и обнесен высокою каменною оградою. Он стоит на ровном месте, окружен с трех сторон лесом, а подле него три большие пруда. Вид монастыря с Большой дороги величествен», - так говорится в изданном до революции «Описании достопримечательностей Иосифова Волоколамского монастыря». И в наши дни, несмотря на существенные утраты, архитектурный ансамбль монастыря все так же величествен и прекрасен. Естественным обрамлением для него служат просторные поля и луга, живописные пруды и лесные массивы. Какой бы своей стороной не был обращен к вам монастырь, картина перед глазами возникает незабываемая. Прежде главная дорога Волоколамск-Тверь проходила мимо южной стены монастыря, теперь основная трасса здесь – Волоколамск-Клин, идущая на северо-восток. А есть еще дорога от Волоколамского шоссе через Чисмену до села Теряево, с которой монастырь виден издалека, за несколько километров, и кажется нереальным, ненастоящим, будто действительно поднялся из воды сказочный град Китеж.
Бывая здесь, живя здесь, люди редко задаются вопросом: как же создавалось все это великолепие? Кто и когда строил? На какие деньги? А ведь строительная история монастыря сама по себе достаточно интересна.
Основан был монастырь преподобным Иосифом Волоцким в 1479 г. и разместился на землях, принадлежавших его роду. Первый храм, возведенный здесь, был деревянным, как и большинство храмов Древней Руси. Однако уже в 1485 году был выстроен прекрас-ный белокаменный Успенский собор, а к середине ХУ1 века монастырские постройки были огорожены каменной стеной с девятью башнями. Трудно сказать, так же ли красив был тогда Иосифо-Волоцкий монастырь, да и целью была не красота, а необходимость для Московского княжества иметь на своих западных границах мощную крепость для защиты от врагов. Монастырь был крупным собственником, имел много земель и крестьян, сюда стекались богатые пожертвования. На поминальные деньги разных лиц руками крестьян, населявших вотчинные земли, и была возведена каменная ограда, чтобы мог монастырь нести боевую службу. «Кирпичным производством» тогда заведовал специально приглашенный для этой цели келарь Калязинского монастыря. Большие пожертвования делали знатные лица: митрополит Московский Даниил (на его вклад была выстроена Надвратная церковь), вельможа Борис Кутузов – друг детства преподобного Иосифа (на его деньги возведена церковь Богоявления), архиепископ Новогородский Феодосий, живший в монастыре на покое (его средства пошли на строительство Трапезной палаты).
Но недолго простояла крепость. Тяжелому испытанию подверглась Московская Русь в начале ХУП века. Тогда, в результате польско-литовского нашествия, было разрушено и сожжено множество храмов и монастырей. Сильно пострадал и Иосифо-Волоцкий монастырь, осада которого продолжалась целый год.
По повелению царя Алексея Михайловича монастырь предстояло отстроить практически заново. И вот, в 1645 году сюда приезжает Иван Неверов, один из виднейших специалистов по строительному делу в то время в Москве. Он сделал обмеры, обследовал состояние крепостных сооружений и составил указания относительно их возобновления. С 1646 года начинается подготовка к новому строительству: делают кирпичные сараи, заготавливают известь и камень, а самое главное - разбирают старые стены и башни. И только с 1676 года начинается основное строительство. Причина такого промедления по-нятна: после польского разорения окрестные земли запустели, и рабочих рук было совсем мало. Но зато потом за короткий срок – с 1676 по 1688 год – было выстроено 9 башен, прясла стен между ними и Святые ворота с церковью Петра и Павла. С 1688 по 1692 год возводился новый Успенский собор, а затем была надстроена колокольня.
Строилась крепостная стена, как и прежде, на вкладные деньги. Монастырские крестьяне вместо платы оброка делали кирпич. В монастырской челобитной, адресованной государю, говорится: «… строят они церковь соборную каменную и ограду и башни ка-менные ж многие годы своею монастырскою казною и своими крестьяны», и в другой челобитной архимандрит и келарь с братиею вновь подчеркивают: «строим… мы богомольцы твои вновь одними Иосифова монастыря крестьяны без поможения тутошних уездных всяких чинов людей». Обращались же монастырские власти к царю не за помощью, а с одной только просьбой: не направлять монастырских крестьян на другие работы (тогда строился Смоленск – нужно было возить белый камень, планировалось заново отстроить крепость на древнем городище в Волоколамске, куда тоже надлежало послать крестьян из монастырских вотчин). И цари, сменявшие друг друга, всегда давали жалованные грамоты об освобождении монастырских крестьян от «разных городовых построек».
Хорошо известен автор построек – зодчий Трофим Игнатьев. Он был крестьянином Дмитровского уезда, самостоятельно подписывать подряды не мог, поэтому на его работу искали поручителя и составляли поручные записи: «От стольника Михайла Юрьевича Татищева человек его Тимофей Прокофьев сын Соболев поручился я волоколамского Иосифова монастыря архимандриту Александру да келарю старцу Гурию да казначею старцу Андроннику з братиею Михаила Юрьевича по крестьянине ево Дмитровского уезду берендеевского стану села Никольского Сверчкова тож по Трофиме Игнатьеве сыне каменных дел по подрядчике…». Подрядчиком каменных дел называли архитектора, не состоявшего на государевой службе. Только в 1685 году подряд на постройку последней, Кузнечной, башни был написан от лица самого зодчего, безо всяких поручителей.
Первое же упоминание о Трофиме Игнатьеве относится к 1676 году. В это время он именуется просто каменщиком и работает вместе с другим мастером Иваном Никифоро-вым. Ими была сделана Наугольная башня, которая не сохранилась, и Никольская башня, разобранная и выстроенная заново во 2-й половине ХУШ века. С 1678 года Трофим Иг-натьев работает самостоятельно. За год возводится по одной башне и пряслу стены: 1678 год – Мироносицкая (Воскресенская) башня, 1679 – Надвратная церковь, 1680 - Петров-ская башня, 1681 – Старицкая башня. В 1682 году была перестроена церковь Богоявления (1504). Первоначально одноглавая, она получила новое пятиглавое завершение по образцу Надвратной церкви Петра и Павла. С 1683 по 1688 год возводились две самые мощные башни – Германова и Кузнечная, имевшие к тому же каменные шатры, тогда как у других башен шатры были деревянные. Надо учесть, что строительство велось только в летние месяцы, так что темпы работы были действительно высокие.
Внешний облик монастыря определяется, прежде всего, башнями. Последние пять из них имеют ряд сходных черт, отличающих их от первых башен. Заметно меняется ар-хитектурный образ: увеличивается количество граней, их украшает легкий декоративный убор, напоминающий зубцы, нижние ярусы становятся меньше, превращаясь в цоколи, а средние, имевшие подсобное значение, становятся выше и воспринимаются как главные.
Зодчий имел только самое общее представление о монастырской ограде – толщина и высота стен, примерная длина, наличие башен. Проекта монастырского комплекса, как мы понимаем это сейчас, не существовало, да и вообще в допетровской Руси такой прак-тики не было. Не имея заранее составленного проекта, Трофим Игнатьев, возводя очеред-ную башню, использует приемы, опробованные на предыдущих. В его подрядных часто встречаются фразы: «огибы поставить как у новой церкви», «окна как на прежних баш-нях». Или такое указание: «на шатре зделать по окошку на стороне как делаетца на коло-кольнях а чюлан зделать на шатре с вислым каменьем как делаетца на деревянных баш-нях». При этом интересно отметить, что архитектор совершенно не использует термины латино-немецкого происхождения. (Кстати сказать, не использовали их и в дальнейшем. Вот запись в монастырских бумагах, датированная 1801 годом: «…зделать яблоко решет-чатое с ветренницею», т.е. то, что мы привыкли называть «флюгер»).
Основная мера длины, которой пользовался Трофим Игнатьев, - большая, или великая, сажень. Саженей в древней Руси знали много всяких: были казенные, простые, го-родовые, лавочные, морские, маховые, тьмутараканские и т.д. Так, тьмутараканская са-жень составляет 152 см, казенная косая – 216 см, великая косая – 248 см. Удобство приме-нения большой косой сажени связано с тем, что в строительстве использовали так назы-ваемый «государев» кирпич, ряд кладки из которого составлял два вершка большой косой сажени (примерно 10 см). Это облегчало строителям подсчет высоты сооружения без до-полнительных измерений.
Наиболее частый декоративный прием, используемый мастером, - опоясывать башню ожерельем изумрудных изразцов. Изразцовое убранство, которым богато украшены все башни и храмы, впервые применено при возведении Мироносицкой башни. Закупались изразцы в мастерской московского керамиста Степана Иванова. Декоративная отделка стен вошла в практику после строительства собора и колокольни в Новом Иерусалиме и церкви Григория Неокессарийского в Москве в 60-70-е годы ХУП века. Очевидно, Трофим Игнатьев был знаком с этими сооружениями, в своей работе он широко использу-ет и другие приемы, получившие распространение в середине ХУП века.
Трофим Игнатьев достаточно свободно относился к предварительным соображениям Ивана Неверова и поступал в соответствии с собственным вкусом, в частности, высота башен в 1,5-2 раза превышает данные росписи Неверова. И поскольку подчеркнутая вы-сотность и динамический характер силуэтов являются важнейшей особенностью башен Иосифо-Волоцкого монастыря, то с полным правом можно утверждать, что своим неза-бываемым обликом монастырь обязан именно Трофиму Игнатьеву.
Новые стены ставились преимущественно по старой линии, на старых фундаментах. Трудно сказать, стремился ли таким образом Трофим Игнатьев сохранить сложившийся архитектурный контур монастыря. Скорее всего, роль здесь играли соображения экономического характера: устройство нового валунного фундамента требовало много времени и средств, ведь стоит монастырь на болоте – на сваях и огромных камнях. Но башни стали значительно больше старых в объеме. К примеру, периметр Германовой башни в 3 раза больше, чем у башни, стоявшей прежде на ее месте. Кроме того, в новой ограде была выстроена только одна прямоугольная башня, вместо шести, существовавших ранее. Причем, если в ХУ1 веке применялась только круглая и четырехгранная форма ба-шен, то в ХУП веке развитие получает многогранная – 8, 16, 24 грани. Круглые башни встречаются как исключение. Четырехгранная форма становится квадратной, и ее исполь-зуют только для проездных башен, каковой и являлась башня Германова.
Если возникала практическая необходимость или того требовали соображения ху-дожественного характера, зодчий решительно отступал от первоначальных наметок. Так были увеличены размеры Германовой башни для достижения лучших пропорций соору-жения. Да и вообще мастерам давалась большая свобода, они не были связаны какими-то жесткими требованиями. В документах нередко встречаются указания такого рода: «…зделать по две закомарки на стене под шатер а будет покажется часто и зделать по од-ной а будет покажется ретко и зделать по третьей…», «…поднять шатер от верхнева чу-лана три сажени с осмериком а будет покажетца высок ино убавить а буде низок ино при-бавить…», «…а буде покажутца ворота высоки в ширину широки и их убавить или прибавить…». Вот так, на глаз создавалось одно из прекраснейших произведений русского зодчества. Своей пропорциональностью, гармоничностью и целостностью архитектурный ансамбль Иосифо-Волоцкого монастыря поражал во все времена и знатоков-искусствове-дов и простых людей.
Несколько отличается от других построек Успенский собор. Его автор – московский зодчий, сотрудник приказа каменных дел Кондратий Мымрин. Он приезжал в монастырь «для досмотра», а на месте строительными работами руководил все тот же Трофим Игнатьев. Огромный, великолепный собор в византийском стиле возведен на высоком белокаменном подклете. Старый собор был разобран «за ветхостью», и белый камень ис-пользовали вторично, для устройства подклета. Основной объем собора сложен из кирпи-ча. Главы были первоначально сделаны из камня, как и у двух других монастырских хра-мов, и лишь в 1756 году заменены железными. Внутри собора, на одном из столпов со-храняется надпись: «Сей соборный храм сооружен в 1688 году в царствование Благочес-тивейшаго самодержавнейшаго государя нашего императора Петра Алексеевича Первого Великого при Патриархе Московском Иоакиме коштом и усердием дьяка Захария Богдана Силина» (дьяк Захария Богдан Силин был одним из крупнейших московских чиновников того времени).
Не менее прекрасным сооружением была и надстроенная 76-метровая колокольная, примыкавшая к собору с северо-запада, но ее можно увидеть теперь только на старых фо-тографиях. Во время Великой Отечественной войны, в ноябре 1941 года, она была взорвана при отступлении наших войск.
Вновь построенную крепость соответствующим образом оснастили. Здесь было по описи 1694 года «семь пушек больших железных, пять пушек полковых, девятнадцать пищалей затинных (т.е. затынных, устанавливаемых за оградой, внутри крепости), восемь пищалей ручных да пушечных запасов в семь бочек пороху, 661 ядро железные, 372 ядра свин-цовых». Часто возникает вопрос: воевали монахи или нет? Нет. Рядом с монастырем сформировалась Стрелецкая, или Солдатская, слобода, где селились профессиональные военные. Они и участвовали в военных действиях, а в случае необходимости им помогали крестьяне. Монахи были «на хозяйстве». Монастырь поддерживал в надлежащем порядке крепость, заботился о том, чтобы от царских воевод вовремя поступало необходимое оружие и боеприпасы, содержал отставных военных, выдавал денежное и хлебное жалованье стрельцам, проживавшим в подмонастырской слободе и в Москве, а также солдатским женам. Не забывали и крестьян, которые участвовали в обороне монастыря в Смутное время, им выдавали займы для восстановления хозяйств, уничтоженных интервентами.
Но шло время, значительно расширились границы государства, была построена новая столица – Санкт-Петербург. Монастырь перестал играть боевую роль, не являлся он уже и местом царского богомолья. Интересы наших государей как-то все дальше отходили от жизни духовной в сторону светских увеселений. Хотя у императрицы Елисаветы Петровны было такое намерение – проехать по России и посетить ее святыни. Маршрут путешествия включал в себя и древнюю обитель на Волоке. В связи с такой перспективой в 1757 году срочно был назначен новый архимандрит Пахомий, происходивший из дво-рян. Было выстроено и соответствующим образом обставлено три деревянных здания: для государыни – в 14 покоев, для ее племянника – в 10 покоев, для свиты – домик поменьше. Однако Елисавета Петровна не приехала, и постройки вскоре снесли за ненадобностью.
А вскоре положение монастыря изменилось очень существенно. После секуляриза-ции, т.е. конфискации церковного имущества, которая была проведена в 1764 году, мона-стырь уже не являлся крупным землевладельцем. Содержать монахов за свой счет госу-дарство намерено не было, поэтому многие монастыри тогда упразднили и ввели так на-зываемые штаты. Иосифо-Волоцкий монастырь был отнесен к второклассным, со штатом всего 17 монахов. А в качестве компенсации по указу императрицы Екатерины в 1784 году обители было выдано из казначейства 19870 рублей 94 копейки на исправление ветхостей. Тогда была разобрана и заново сложена Никольская башня, на этот раз украшенная изразцами, деревянные шатры на башнях заменили каменными и покрыли железом. Крепостная стена была починена, выбелена, были убраны на переходах деревянные столбы, вместо них сделали кирпичные с арками, а новую крышу покрыли железом. Таким образом, стена была не только украшена, но еще и дополнительно укреп-лена. (Надо сказать, что сложена стена не полностью из кирпича. В толще кладки находится кирпичный щебень с известковым раствором, перемежающийся через 3-4 ряда сплошной кирпичной выстилкой по всей толще стены).
Последнее крупное строительство происходило в монастыре практически перед самой революцией: к 400-летию со дня преставления преподобного Иосифа Волоцкого, которое отмечалось в 1915 году, был выстроен большой, в три этажа, Новый братский корпус с гостиницей.
Сразу после революции монастырь был закрыт. Здесь разместились детские дома, сельская школа. На этом время созиданий кончилось, и начался период разрушений. Ни о каком ремонте, ни о какой охране никто не хотел и слышать. Позиция властей была такая: «все равно все рухнет». Но нет, не рухнуло, хотя усилия к этому, вольно или невольно, были приложены немалые. Волоцкая крепость устояла под натиском неразумных потом-ков, стремившихся стереть с лица земли богатейшее наследие, доставшееся им от дедов и прадедов. В 1989 году комплекс зданий Иосифо-Волоцкого монастыря был передан церк-ви для возрождения здесь монашеской жизни. За истекшие годы сделано много, но пред-стоит осуществить еще очень большой объем реставрационных работ: вернуть былое великолепие тому, что уцелело, по возможности восстановить утраченное. История древнего монастыря продолжается.
Елена Васильева, архивариус обители